На краю леса, в маленькой избушке, одиноко жила бедная вдова. Перед избушкой у нее был сад, а в саду росли два розовых куста. На одном из них цвели белые розы, а на другом - красные. И были у нее две дочки - одна белее белой розы, другая румяней красной. Одну прозвали Белоснежкой, Другую - Краснозорькой.Обе девочки были скромные, добрые, работящие, послушные. Кажется, весь свет обойди - не найдешь лучше! Только Белоснежка была тише и ласковей, чем ее сестра. Краснозорька любила бегать и прыгать по лугам и полям, собирать цветы, ловить певчих птичек. А Белоснежка охотнее оставалась подле матери: помогала ей по хозяйству или читала что-нибудь вслух, когда делать было нечего.
Сестры так сильно любили друг дружку, что всюду ходили вместе, взявшись за руки. И если Белоснежка говорила: “Мы никогда не расстанемся”, то Краснозорька прибавляла: “До тех пор, пока живы!” А мать заканчивала: “Во всем помогайте друг дружке и все делите поровну!”
Часто обе сестры уходили вдвоем в дремучий лес собирать спелые ягоды. И ни разу ни один хищный зверь не тронул их, ни один маленький зверек не спрятался от них в страхе. Зайчик смело брал капустный лист из рук сестер, дикая коза, как домашняя, паслась у них на глазах, олень весело прыгал вокруг, а лесные птицы и не думали улетать от девочек - они сидели на ветках и пели им все песни, какие только знали.
Никогда никакой беды не приключалось с ними в лесу. Если, бывало, они замешкаются и ночь застанет их в чаще, они укладывались рядышком на мягкий мох и спокойно засыпали до утра. Мать знала это и нисколько не тревожилась о них.
Белоснежка и Краснозорька так чисто прибирали всегда свой домик, что и заглянуть туда было приятно.
Летом за всем присматривала Краснозорька. Каждое утро, прежде чем просыпалась мать, она ставила возле ее постели букет цветов, а в букете непременно было по цветку с каждого розового куста - белая роза и красная.
А зимой в доме хозяйничала Белоснежка. Она разводила в очаге огонь и вешала над огнем котелок на крюке. Котелок был медный, но блестел, как золотой, - так ярко он был начищен.
Вечером, когда за окнами мела метель, мать говорила:
- Поди, Белоснежка, закрой поплотнее дверь!
И они втроем усаживались перед очагом.
Мать доставала очки, раскрывала большую толстую книгу и принималась читать, а обе девочки сидели за своими прялками, слушали и пряли. Подле них на полу лежал барашек, а позади, на насесте, дремал, спрятав голову под крыло, белый голубок.
Вот как-то раз, когда они сидели так перед огнем и коротали вечер за книгой и прялкой, кто-то робко постучался у дверей, словно просил впустить его.
- Слышишь, Краснозорька? - сказала мать. - Отопри поскорей! Это, наверное, какой-нибудь путник ищет у нас приюта и отдыха.
Краснозорька пошла и отодвинула засов. Она думала, что увидит за дверью усталого человека, застигнутого непогодой.
Но нет, на пороге стоял не человек. Это был медведь, который сразу же просунул в дверь свою огромную черную голову.
Краснозорька громко вскрикнула и отскочила назад. Барашек заблеял. Голубок захлопал крыльями. А Белоснежка спряталась в самый дальний угол, за кровать матери.
Медведь посмотрел на них и сказал человечьим голосом:
- Не боитесь! Я не сделаю вам никакого зла. Я просто очень озяб и хотел бы хоть немного обогреться у вас.
- Ах ты бедный зверь! - сказала мать, - Ложись-ка вот тут. у огня... Только смотри поосторожнее - не подпали как-нибудь ненароком свою шубу.
Потом она закричала:
- Белоснежка! Краснозорька! Идите сюда поскорей! Медведь не сделает вам ничего дурного. Он умный и добрый
Обе девочки подошли поближе, а за ними и барашек и голубок. И скоро уже никто из них не боялся медведя.
- Дети, - сказал медведь, - почистите-ка немного мою шубу, а то она вся в снегу.
Девочки принесли метелку, обмели и почистили густой медвежий мех. и медведь растянулся перед огнем, урча от удовольствия.
А Белоснежка и Краснозорька доверчиво примостились возле него и давай тормошить своего неповоротливого гостя. Они ерошили его шерсть, ставили ему на спину ноги, толкали то в один бок, то в другой, дразнили ореховыми прутьями. А когда зверь начинал рычать, они звонко смеялись.
Медведь охотно позволял играть с ним и, только когда его уж очень донимали, ворчал:
- Белоснежка! Краснозорька!
Долго ль, дети, до греха? Вы убьете жениха.
Когда наступила ночь и пришло время ложиться спать, мать сказала медведю:
- Оставайся-ка тут, перед очагом. Здесь ты, по крайней мере, будешь укрыт от ветра и стужи.
Мохнатый гость остался.
На рассвете девочки отворили дверь, и медведь медленно побрел в лес по снежным сугробам.
Но с той поры каждый вечер в один и тот же час он приходил к ним, ложился перед очагом и позволял обеим сестрам тормошить его сколько им вздумается.
Девочки так привыкли к нему, что даже дверей не закрывали, пока не придет их косматый черный приятель.
И вот наступила весна. Когда все вокруг зазеленело, медведь сказал Белоснежке:
- Прощай. Я должен уйти от вас, и целое лето мы не увидимся.
- Да куда ж ты идешь, милый медведь? - спросила Белоснежка.
- В лес - охранять свои сокровища от злых карликов, - ответил медведь. - Зимой, когда земля накрепко замерзает, они не могут выкарабкаться наверх и поневоле сидят в своих глубоких норах. Но сейчас солнце обогрело землю, растопило лед, и они уже, верно, проложили дорогу из своего подземелья на волю, вылезли наружу, всюду шарят и тащат к себе, что приглянется. А уж что попадет к ним в руки и окажется у них в норе, то не скоро выйдет опять на дневной свет.
Жалко было Белоснежке расставаться с добрым другом. Она в последний раз отворила ему дверь. А он, пробираясь мимо нее через порог, зацепился нечаянно за дверной крюк и вырвал кусочек шерсти. И тут Белоснежке показалось, что под косматой медвежьей шкурой блеснуло золото... Но она и глазам своим не поверила. Медведь опрометью бросился бежать и, прежде чем она успела оглянуться, пропал за деревьями.
Вскоре после того послала мать обеих дочек в лес за хворостом. В чаще девочки набрели на большое дерево, поваленное наземь непогодой. Еще издали они заметили, что возле ствола в траве что-то суетится и прыгает. Но что это такое - они не могли разобрать.
Сестры подошли поближе и увидели карлика - маленького старичка с морщинистым лицом и длинной белой, как снег, бородой. Кончик его бороды попал в трещину дерева, и малыш прыгал и метался, словно собачонка на веревочке, но никак не мог вырваться на волю.
Завидев девочек, он выпучил свои красные, светящиеся, как искры, глазенки и закричал:
- Чего же вы стали? Не можете подойти поближе и помочь?
- Да что ты тут делаешь, старичок? - спросила Краснозорька.
- Глупая любопытная гусыня! - ответил карлик. - Я хотел расколоть дерево, чтобы наготовить себе мелких дровец для кухни. На толстых поленьях пригорают наши нежные, легкие кушанья. Ведь мы едим понемножку, а не набиваем себе брюхо, как вы, грубый, жадный народ!.. Я уж было вколотил в дерево клин. и все шло отлично, да проклятая деревяшка оказалась слишком скользкой и ни с того ни с сего вылетела обратно. Я не успел отскочить, и мою прекрасную белую бороду защемило, словно тисками. Вот она и застряла в трещине, и я, сколько ни бьюсь, не могу вырваться... Да вы что смеетесь, толстощекие дурочки? Тьфу, и смотреть-то на вас противно!
Девочки изо всех сил старались помочь карлику, но высвободить его бороду им никак не удавалось: уж очень крепко зажало ее в расщелине.
- Я побегу позову людей, - сказала Краснозорька.
- Пустые бараньи головы! - заскрипел карлик. - Очень нужно звать сюда людей! Хватит с меня и вас двоих. Неужто вы не можете придумать ничего лучшего?
- Потерпи немножко, - сказала Белоснежка. - Сейчас я тебя выручу.
Она вытащила из кармана маленькие ножницы и отстригла ему кончик бороды.
Чуть только карлик почувствовал себя на свободе, он схватил запрятанный меж корней дерева и доверху набитый золотом мешок и крепко завязал его, ворча под нос:
- Неотесанный народ!.. Отхватили кусок моей роскошной бороды... Чтоб вам пусто было!
С этими словами он взвалил мешок на плечи и ушел, даже не поглядев на девочек.
Через несколько дней после того Белоснежка и Краснозорька вздумали наловить к обеду немного рыбы. Придя на берег ручья, они увидели какого-то большого кузнечика, который прыгал около самой воды, словно хотел кинуться в ручей.
Они подбежали поближе и узнали карлика, которого недавно видели в лесу.
- Да что с тобой? - спросила Краснозорька. - Ты, кажется, собираешься прыгнуть в воду?
- Я не такой дурак! - крикнул в ответ карлик. - Неужто вы сами не видите, что это проклятая рыба тянет меня за собой?
Оказалось, что карлик сидел на берегу и удил рыбу. На беду, ветер вздумал поиграть его длинной бородой и намотал ее на леску удочки. А тут, словно нарочно, клюнула большая рыба. У бедняги не хватило силенок вытащить ее на берег. Рыба одолела рыболова и потянула его за собой в воду. Он цеплялся за травинки и соломинки, но никак не мог удержаться. Рыба металась в воде и таскала его за собой по берегу то вправо, то влево... Еще немного, и она утащила бы его на дно.
Девочки подоспели как раз вовремя. Крепко ухватив карлика, они попытались распутать его бороду. Да где там! Борода и леска так тесно переплелись, что думать об этом было нечего.
Оставалось одно: снова достать из кармана маленькие ножницы и отстричь еще клочок бороды.
Чуть только щелкнули ножницы, карлик закричал не своим голосом:
- Да где это видано, лягушки вы лупоглазые, так уродовать человека! Мало того, что давеча вы отхватили у меня конец бороды, теперь вы обкорнали ее лучшую часть. Да как я в таком виде своим покажусь! Ах, чтоб вам на бегу подошвы потерять!..
Тут он схватил мешок с жемчугом, запрятанный в камышах, и, не сказав больше ни слова, пропал за камнем.
Прошло еще дня три, и вот мать послала обеих дочек в город купить иголок, ниток, шнурков и лент.
Дорога шла через пустынную равнину, по которой тут и там были разбросаны огромные глыбы камней.
Девочки заметили, что в небе парит большая птица. Медленно кружась, она опускалась все ниже и ниже и, наконец, села неподалеку от девочек, возле одной из скал.
В то же мгновение они услышали чей-то пронзительный жалобный крик.
Сестры бросились на помощь и с ужасом увидели, что в когти орла попал их старый знакомый - седобородый карлик. Птица расправила крылья и уже собиралась унести его.
Девочки изо всех сил ухватились за человечка и до тех пор дергали и тянули его к себе, пока птица не выпустила свою добычу.
Едва карлик опомнился от испуга, как закричал своим скрипучим, визгливым голоском:
- Неужто нельзя было обойтись со мной как-нибудь поосторожней? Вы в клочья разорвали мой кафтанчик из такого тонкого сукна!.. Эх вы, неуклюжие, неповоротливые девчонки!
Он поднял мешок, на этот раз набитый драгоценными камнями, и юркнул в какую-то нору под скалой.
А девочки, ничуть не удивившись, пошли дальше: они уже привыкли к его неблагодарности.
Вечером, окончив в городе свои дела, сестры возвращались той же дорогой и опять неожиданно увидели карлика.
Выбрав чистое, ровное местечко, он вытряхнул из своего мешка драгоценные камни и разбирал их, не думая, что кто-нибудь так поздно пойдет мимо скал.
В лучах заходящего солнца блестящие камешки так чудесно мерцали, переливаясь всеми цветами радуги, что сестры невольно остановились и залюбовались.
Карлик поднял голову и заметил девочек.
- Ну, чего стали, разини? - закричал он, и его пепельно-серое лицо побагровело от злости. - Что вам тут надо?..
Он открыл рот, чтобы выкрикнуть еще какое-то ругательство, но тут послышалось грозное рычание, и большой черный медведь шаром выкатился из леса.
Карлик в страхе отскочил в сторону, но улизнуть в свою подземную нору ему не удалось: медведь уже был в двух шагах от него.
Тогда, дрожа от ужаса, он запищал:
- Дорогой господин медведь, пощадите меня! Я отдам вам все свои сокровища! Взгляните хоть на те прекрасные камешки, что лежат перед вами... Только подарите мне жизнь! Ну на что я вам, такой маленький и щупленький? Вы даже не почувствуете меня на зубах. Возьмите лучше этих скверных девчонок! Вот это будет для вас лакомый кусочек. Вы же сами видите, что они жирнее молодых перепелок. Съешьте их обеих на здоровье!..
Но медведь и ухом не повел, как будто не слышал, что говорит ему злой карлик. Он только ударил его разок своей тяжелой лапой, и карлик больше не шевельнулся.
Девочки очень испугались и бросились было бежать, но медведь крикнул им вслед:
- Белоснежка, Краснозорька, не бойтесь, подождите! И я с вами!
Тут они узнали голос своего старого приятеля и остановились. Когда же медведь поравнялся с ними. толстая медвежья шкура вдруг свалилась с него, и они увидели перед собой прекрасного юношу, с ног до головы одетого в золото.
- Я королевич, - сказал юноша. - Этот злой карлик похитил мои сокровища, а меня самого превратил в медведя. Диким зверем должен я был скитаться по лесным дебрям до тех пор, пока его смерть не освободит меня. И вот наконец он наказан поделом, а я опять стал человеком. Но я никогда не забуду, как вы пожалели меня, когда я был еще в звериной шкуре. Больше мы с вами не расстанемся. Пусть Белоснежка станет моей женой, а Краснозорька - женой моего брата.
Так и случилось. Когда пришло время, королевич женился на Белоснежке, а его брат - на Красно-зорьке.
Драгоценные сокровища, унесенные карликом в подземные пещеры, снова засверкали на солнце.
Добрая вдова еще долгие годы жила у своих дочерей спокойно и счастливо. Оба розовых куста она взяла с собою. Они росли под ее окном. И каждый год расцветали на них чудесные розы - белые и красные.
There was once a poor widow who lived in a lonely cottage. In front of the cottage was a garden wherein stood two rose-trees, one of which bore white and the other red roses. She had two children who were like the two rose-trees, and one was called Snow-white, and the other Rose-red. They were as good and happy, as busy and cheerful as ever two children in the world were, only Snow-white was more quiet and gentle than Rose- red. Rose-red liked better to run about in the meadows and fields seeking flowers and catching butterflies; but Snow-white sat at home with her mother, and helped her with her house-work, or read to her when there was nothing to do.
The two children were so fond of each another that they always held each other by the hand when they went out together, and when Snow-white said, "We will not leave each other," Rose-red answered, "Never so long as we live," and their mother would add, "What one has she must share with the other."
They often ran about the forest alone and gathered red berries, and no beasts did them any harm, but came close to them trustfully. The little hare would eat a cabbage-leaf out of their hands, the roe grazed by their side, the stag leapt merrily by them, and the birds sat still upon the boughs, and sang whatever they knew.
No mishap overtook them; if they had stayed too late in the forest, and night came on, they laid themselves down near one another upon the moss, and slept until morning came, and their mother knew this and had no distress on their account.
Once when they had spent the night in the wood and the dawn had roused them, they saw a beautiful child in a shining white dress sitting near their bed. He got up and looked quite kindly at them, but said nothing and went away into the forest. And when they looked round they found that they had been sleeping quite close to a precipice, and would certainly have fallen into it in the darkness if they had gone only a few paces further. And their mother told them that it must have been the angel who watches over good children.
Snow-white and Rose-red kept their mother's little cottage so neat that it was a pleasure to look inside it. In the summer Rose-red took care of the house, and every morning laid a wreath of flowers by her mother's bed before she awoke, in which was a rose from each tree. In the winter Snow-white lit the fire and hung the kettle on the wrekin. The kettle was of copper and shone like gold, so brightly was it polished. In the evening, when the snowflakes fell, the mother said, "Go, Snow-white, and bolt the door," and then they sat round the hearth, and the mother took her spectacles and read aloud out of a large book, and the two girls listened as they sat and span. And close by them lay a lamb upon the floor, and behind them upon a perch sat a white dove with its head hidden beneath its wings.
One evening, as they were thus sitting comfortably together, some one knocked at the door as if he wished to be let in. The mother said, "Quick, Rose-red, open the door, it must be a traveller who is seeking shelter." Rose-red went and pushed back the bolt, thinking that it was a poor man, but it was not; it was a bear that stretched his broad, black head within the door.
Rose-red screamed and sprang back, the lamb bleated, the dove fluttered, and Snow-white hid herself behind her mother's bed. But the bear began to speak and said, "Do not be afraid, I will do you no harm! I am half-frozen, and only want to warm myself a little beside you."
"Poor bear," said the mother, "lie down by the fire, only take care that you do not burn your coat." Then she cried, "Snow-white, Rose-red, come out, the bear will do you no harm, he means well." So they both came out, and by-and-by the lamb and dove came nearer, and were not afraid of him. The bear said, "Here, children, knock the snow out of my coat a little;" so they brought the broom and swept the bear's hide clean; and he stretched himself by the fire and growled contentedly and comfortably. It was not long before they grew quite at home, and played tricks with their clumsy guest. They tugged his hair with their hands, put their feet upon his back and rolled him about, or they took a hazel-switch and beat him, and when he growled they laughed. But the bear took it all in good part, only when they were too rough he called out, "Leave me alive, children,
"Snowy-white, Rosy-red,
Will you beat your lover dead?"
When it was bed-time, and the others went to bed, the mother said to the bear, "You can lie there by the hearth, and then you will be safe from the cold and the bad weather." As soon as day dawned the two children let him out, and he trotted across the snow into the forest.
Henceforth the bear came every evening at the same time, laid himself down by the hearth, and let the children amuse themselves with him as much as they liked; and they got so used to him that the doors were never fastened until their black friend had arrived.
When spring had come and all outside was green, the bear said one morning to Snow-white, "Now I must go away, and cannot come back for the whole summer." "Where are you going, then, dear bear?" asked Snow-white. "I must go into the forest and guard my treasures from the wicked dwarfs. In the winter, when the earth is frozen hard, they are obliged to stay below and cannot work their way through; but now, when the sun has thawed and warmed the earth, they break through it, and come out to pry and steal; and what once gets into their hands, and in their caves, does not easily see daylight again."
Snow-white was quite sorry for his going away, and as she unbolted the door for him, and the bear was hurrying out, he caught against the bolt and a piece of his hairy coat was torn off, and it seemed to Snow-white as if she had seen gold shining through it, but she was not sure about it. The bear ran away quickly, and was soon out of sight behind the trees.
A short time afterwards the mother sent her children into the forest to get fire-wood. There they found a big tree which lay felled on the ground, and close by the trunk something was jumping backwards and forwards in the grass, but they could not make out what it was. When they came nearer they saw a dwarf with an old withered face and a snow-white beard a yard long. The end of the beard was caught in a crevice of the tree, and the little fellow was jumping backwards and forwards like a dog tied to a rope, and did not know what to do.
He glared at the girls with his fiery red eyes and cried, "Why do you stand there? Can you not come here and help me?" "What are you about there, little man?" asked Rose-red. "You stupid, prying goose!" answered the dwarf; "I was going to split the tree to get a little wood for cooking. The little bit of food that one of us wants gets burnt up directly with thick logs; we do not swallow so much as you coarse, greedy folk. I had just driven the wedge safely in, and everything was going as I wished; but the wretched wood was too smooth and suddenly sprang asunder, and the tree closed so quickly that I could not pull out my beautiful white beard; so now it is tight in and I cannot get away, and the silly, sleek, milk-faced things laugh! Ugh! how odious you are!"
The children tried very hard, but they could not pull the beard out, it was caught too fast. "I will run and fetch some one," said Rose-red. "You senseless goose!" snarled the dwarf; why should you fetch some one? You are already two too many for me; can you not think of something better?" "Don't be impatient," said Snow-white, "I will help you," and she pulled her scissors out of her pocket, and cut off the end of the beard.
As soon as the dwarf felt himself free he laid hold of a bag which lay amongst the roots of the tree, and which was full of gold, and lifted it up, grumbling to himself, "Uncouth people, to cut off a piece of my fine beard. Bad luck to you!" and then he swung the bag upon his back, and went off without even once looking at the children.
Some time after that Snow-white and Rose-red went to catch a dish of fish. As they came near the brook they saw something like a large grasshopper jumping towards the water, as if it were going to leap in. They ran to it and found it was the dwarf. "Where are you going?" said Rose-red; "you surely don't want to go into the water?" "I am not such a fool!" cried the dwarf; don't you see that the accursed fish wants to pull me in?" The little man had been sitting there fishing, and unluckily the wind had twisted his beard with the fishing-line; just then a big fish bit, and the feeble creature had not strength to pull it out; the fish kept the upper hand and pulled the dwarf towards him. He held on to all the reeds and rushes, but it was of little good, he was forced to follow the movements of the fish, and was in urgent danger of being dragged into the water.
The girls came just in time; they held him fast and tried to free his beard from the line, but all in vain, beard and line were entangled fast together. Nothing was left but to bring out the scissors and cut the beard, whereby a small part of it was lost. When the dwarf saw that he screamed out, "Is that civil, you toad-stool, to disfigure one's face? Was it not enough to clip off the end of my beard? Now you have cut off the best part of it. I cannot let myself be seen by my people. I wish you had been made to run the soles off your shoes!" Then he took out a sack of pearls which lay in the rushes, and without saying a word more he dragged it away and disappeared behind a stone.
It happened that soon afterwards the mother sent the two children to the town to buy needles and thread, and laces and ribbons. The road led them across a heath upon which huge pieces of rock lay strewn here and there. Now they noticed a large bird hovering in the air, flying slowly round and round above them; it sank lower and lower, and at last settled near a rock not far off. Directly afterwards they heard a loud, piteous cry. They ran up and saw with horror that the eagle had seized their old acquaintance the dwarf, and was going to carry him off.
The children, full of pity, at once took tight hold of the little man, and pulled against the eagle so long that at last he let his booty go. As soon as the dwarf had recovered from his first fright he cried with his shrill voice, "Could you not have done it more carefully! You dragged at my brown coat so that it is all torn and full of holes, you helpless clumsy creatures!" Then he took up a sack full of precious stones, and slipped away again under the rock into his hole. The girls, who by this time were used to his thanklessness, went on their way and did their business in the town.
As they crossed the heath again on their way home they surprised the dwarf, who had emptied out his bag of precious stones in a clean spot, and had not thought that anyone would come there so late. The evening sun shone upon the brilliant stones; they glittered and sparkled with all colors so beautifully that the children stood still and looked at them. "Why do you stand gaping there?" cried the dwarf, and his ashen-gray face became copper-red with rage. He was going on with his bad words when a loud growling was heard, and a black bear came trotting towards them out of the forest. The dwarf sprang up in a fright, but he could not get to his cave, for the bear was already close. Then in the dread of his heart he cried, "Dear Mr. Bear, spare me, I will give you all my treasures; look, the beautiful jewels lying there! Grant me my life; what do you want with such a slender little fellow as I? you would not feel me between your teeth. Come, take these two wicked girls, they are tender morsels for you, fat as young quails; for mercy's sake eat them!" The bear took no heed of his words, but gave the wicked creature a single blow with his paw, and he did not move again.
The girls had run away, but the bear called to them, "Snow-white and Rose-red, do not be afraid; wait, I will come with you." Then they knew his voice and waited, and when he came up to them suddenly his bearskin fell off, and he stood there, a handsome man, clothed all in gold. "I am a King's son," he said, "and I was bewitched by that wicked dwarf, who had stolen my treasures; I have had to run about the forest as a savage bear until I was freed by his death. Now he has got his well-deserved punishment."
Snow-white was married to him, and Rose-red to his brother, and they divided between them the great treasure which the dwarf had gathered together in his cave. The old mother lived peacefully and happily with her children for many years. She took the two rose-trees with her, and they stood before her window, and every year bore the most beautiful roses, white and red.